Почему-то не было никакого волнения. Которое всегда бывает, даже когда я просто рассказываю наизусть стих на лит-ре. А тут нулевое.
Зато были слезы. Совсем мало, без всхлипов и мокрых дорожек по щекам.
Я просто запрещала себе плакать. Смотрела в потолок, чтобы слезам было труднее пробираться на волю.
Прошло как-то быстро, без излишней торжественности, официальности. Возможно, потому, что все было отрепетировано, мы все знали, что да как.
Необычайно теплое чувство было, когда я дарила учителям цветы. Учительнице, шесть лет преподававшей у меня русский. Именно она заложила основу того, что я сейчас умею. Учительнице, преподававшей математику и физику всего два года, два последних года. Но которую я успела очень крепко полюбить.
Это был будто праздник среди тех, кто друг друга хорошо знает, вроде семейного. Даже когда я заржаль посередине своего декламирования, мне не было стыдно.
А после парк, карусели, пиццерия... Действительно, когда мы еще соберемся всем классом так? Нам осталось-то быть вместе всего месяц. И то это уже не привычные уроки, а только консультации да репетиции выпускного...
Так сложно поверить, что школа закончилась. Что скоро будет новый коллектив. А своих одноклассников я буду встречать по одному раз в полгода.
Все же я очень люблю эту компашку.
* * *
А еще наша первая учительница передала нам наши самые первые прописи! Таких каракулей я от себя не ожидала. Сейчас я даже правой рукой аккуратнее пишу.
* * *
Одноклассниц различать было сложновато. Все были в белых передниках, с бантами. А я и так вижу не ахти как. Различала по голосу.
В клуб (традиционно на последний звонок надо сходить в ночной клуб!

В общем, домой я попала в 4 утра.
Не то чтобы это было очень ужасно, но и не слишком приятно. Все же клубная жизнь нот фо ми. Пару забавных моментов было, конечно, так что поход туда не был пустой тратой денег и времени.
* * *
